Госсектор Норвегии, попытки сотрудничества с Газпромом и Роснефтью, перспективные проекты, которые работают.
Начнем с того, что Норвегия — королевство. Монархическим странам свойственна концентрация собственности в руках властвующей династии — и неважно, что это за страна, какой-нибудь арабский эмират или считающая себя просвещенной Великобритания. Более того, совершенно не важно, абсолютная это монархия или декоративная, конституционная. Приличный царь всегда защищает интересы своих подданных и своей страны, ибо считает ее успех зоной личной ответственности. Нет, автор — не монархист ни разу, просто вдохновлен успехами Норвегии, Швеции, Дании, Люксембурга…
Россиянам с конца 1980-х внушают, что предприятия под государственным управлением неэффективны. Что долю госсектора в экономике нужно сокращать через приватизацию, передавая контроль над бизнесом частным собственникам.
Норвегия доказывает обратное: в стратегически важных отраслях экономики значительная часть компаний там принадлежит государству. Норвежский бизнес под госуправлением процветает, показывает высокие прибыли и финансовую устойчивость в периоды мировой экономической нестабильности.
Львиная доля госпредприятий Норвегии так или иначе связаны с природными ресурсами и инвестициями. Конечно, есть там и семеноводство, и производства, и театры… Но как ни крути, а основа норвежской экономики — углеводороды. И персонально Equinor, норвежская государственная транснациональная энергетическая компания. Ее название изменили 3 года назад (было Статойл), а происходит оно от «equi» (равенство, равновесие) и «nor» (норвежский).
Куда Эквинор вкладывает средства, заработанные на норвежской нефти?
78% прибыли от экспорта нефти забирает государство в виде налогов. 22% остается, и тратятся они не только на поддержание деятельности. Хватает и на развитие имеющихся проектов, и на вложения в новые перспективные предприятия.
Как бы ни смешно это звучало, но основные инвестиции идут в чужие нефть и газ. К примеру, в истории Эквинора есть две крупных попытки сотрудничать с Россией — сначала с Газпромом, а потом с Роснефтью.
В 2005-2006 годах Норвегия пыталась войти в проект разработки Штокмановского месторождения в Баренцевом море. В России пишут, что в итоге Газпром решил разрабатывать его без участия иностранных партнеров. А в Норвегии — что проект был отложен из-за высокой стоимости и низких цен на газ. Я склонен верить норвежским источникам, там не вступают в проекты с негарантированной рентабельностью.
Есть у Эквинора опыт сотрудничества и с Роснефтью. Норвежцы участвовали в нефтедобычи в нескольких российских регионах, но ожидаемой прибыли не получили. Как не получили и «вкусняшку», ради которой все затевалось — совместный проект по разработке арктических нефтяных месторождений. В России говорят, в провале планов виноват Гринпис. А в Норвегии пишут, что свернуть совместные проекты пришлось в 2014 году после введения санкций против России за Крым. А в октябре 2014 года у Норвегии вдруг возникли совместные проекты с украинским Нафтогазом.
Из всех попыток принести в Россию деньги (взамен на прибыль, разумеется) успешной можно назвать только одну. В 2019 году Эквинор выкупила треть акций одной из дочерних компаний Роснефти, Севкомнефтегаз. Тут им и санкции не помешали — видимо, прибыль окупает возможные издержки.
Деньги на ветер
Мне как экономисту трудно понять, в чем выгода ветряных электростанций. Да, выбросов СО2 от них нет, но само производство установок требует уйму ресурсов. Рабочих мест практические не создается — сравните штат персонала на стандартной АЭС и на ветро-ферме. Нормальную маржу можно получать только при хорошей погоде и ветре не 2-3 метра в секунду, а хотя бы 8-10… Возможно, глупости пишу, переубедите меня в комментариях.
Норвежцы видят какие-то неведомые мне преимущества ветрогенерации и вкладывают в эту отрасль гигантские средства. Выглядит, как будто они активно готовятся к пресловутому БП. К ситуации, когда использование традиционных источников энергии, как нефть, газ или мирный атом, будет по каким-то причинам невозможно. А в сказки, что электромобили в ближайшее время победят двигатель внутреннего сгорания, я поверю, только когда увижу многолетнюю отрицательную динамику спроса на бензин.
Эквинору принадлежит:
- 75% в Hywind Scotland — это первая в мире плавучая коммерческая ветряная электростанция мощностью 30 МВт, расположена в 29 км от побережья Шотландии.
- 50% польских морских ветряных электростанций Bałtyk Środkowy III и Bałtyk rodkowy II мощностью 1200 МВт.
- 50% немецкой ветряной электростанции Arkona мощностью 385 МВт (построена на шельфе).
- 40% в проекте и 50% в каждом ветряке плюс право управления оффшорной ветряной электростанцией Sheringham Shoal (Великобритания).
Я не все перечислил. Только то, где доли владения больше напоминают выкуп, чем просто инвестиции в чужой проект. Интересы Эквинора транснациональны и охватывают по площади всю планету — от США до Австралии. Так и должен работать успешный бизнес мирового уровня.